Джинния, как обычно подхватилась на полчаса позже, чем просигналил будильник. И все равно успела все сделать - даже приготовить завтрак, сделав ароматные блинчики с малиновым джемом, перекусить сама и оставить своей таинственной гостье, еще отдыхавшей в кальянной, накрыв их специальным невидимым термо-полем, которое разрушалось при касании к нему, но до тех пор, пока кто-нибудь не потянется за лакомством - верно сохраняло тепло выпечки.
Выбегала из дома она через портал, точнее выпрыгивала на одной ножке, натягивая на вторую мокасин.
"Я все успела!"- возликовала про себя Эсфирь. Утро нового рабочего дня радовало.

---> В Совет Старейшин. Кабинет 34-Б. Социальный работник.

Отредактировано Эсфирь (2009-03-10 21:07:00)

С работы

Считать дни жизни, обладая почти вечностью, конечно глупо. Но у Эсфирь невольно сложилось такое впечатление, что сегодняшний пролетел и затерялся среди огромного количества других дней слишком быстро. Попав через портал к себе на кухню, она сразу же начала поиски чего-нибудь для перекуса. И только после того, как наткнулась взглядом на клочок бумаги с запиской, Эсфирь вспомнила о своей вчерашней таинственной гостье. "Мастер Флорентина? Да еще и ООР...Раз она так написала, можно предположить, что она не против, если я ее найду. Но это будет позже...Мастер чего, интересно было бы узнать. Надо будет поспрашивать на работе. Может кто пересекался с этой девушкой-единорогом."
Буквально несколько минут спустя пришла смс от капитана "Приходите". Лаконичная, как и все его выражения. Эсфирь кивнула сама себе, удовлетворенно. "Теперь можно и отправляться на боковую со спокойной совестью." Быстро убрав все за собой после небольшого ужина, джиния сразу направилась в душ, а затем в спальню.

Утром все было как обычно. Будильник с первой попытки серьезно воспринят не был, со второй,  да и даже с третьей - тоже. Лишь спустя полчаса предполагаемого времени подъема джиния подхватилась, собралась с метеорной быстротой и прыгнула в портал - сразу к стойке своего практиканта. Ровно к началу рабочего дня.

На работу - Ресепшн. Стойка практиканта.

Из Реабилитационного Центра, где засиделась до поздна, работая

Портал открылся в центре комнаты на первом этаже. Эсфирь вышагнула из него в задумчивости. За день столько всего свалилось на голову. Много работы было и в реабилитационном центре. И после такого насыщенного дня она чувствовала себя слегка уставшей, но очень довольной результатами. Джинния одним взмахом руки свернула портал и приземлилась в мягкое кресло, но тень задумчивости не покидала ее лицо. Этот звонок из давно покинутых, похороненных в памяти, присыпанных кубами земли и притоптанных сверху ножкой, глубин прошлого просто выбил Эсфирь из колеи. Да, по некотором размышлении, можно было проследить какую-то логику событий в этом. Можно было предположить, почему этот звонок был сделан именно ей. Но просьба, похожая больше на приказ, от Него никак не хотела ограничиваться только логической стороной. Сколько эмоций и переживаний она всколыхнула в джиннии, даже представить сложно.
А теперь - ожидание. Что еще остается?
Джинния окинула взглядом комнату. Надо подготовиться, что ли к прибытию негаданного гостя. Пара пассов и перед ней материализовался стол с ароматно пахнущими, горячими блюдами. Вроде, так неплохо смотрится. Хотя, кто его знает, чем ожидаемый питается.
Эсфирь слегка поправила скатерть. Самой есть не очень хотелось. Девушка начинала немного нервничать.
Интересно, как он прибудет? Скорее всего, портал. Хотя. Не в центр же города! Может, на окраине, а дойдет пешком? 
Джинния выглянула в окно, понимая, конечно, что это немного иррационально и, скорее всего, она там никого не увидит.
Или увидит.
Это он, что ли?
На фоне освещенной улицы прямо перед ее домом стоял темный силуэт.
Он еще и курит, - усмехнулась про себя Эсфирь, покачав головой, - Испорченный мальчишка. Весь в отца, видимо. И что он стоит там? Может, не уверен, что это нужный дом.
Девушка подавила в себе желание дематериализоваться и выскочить, как черт из табакерки перед носом гостя, чтобы разрядить обстановку. Все веселее было бы. Но решив проявить разумность, на свой манер, она вышла на крыльцо, помахала руками, пытаясь привлечь внимание силуэта, и громко сказала:
- Уж полночь на дворе! Долго еще собираешься под окнами маячить, народ на улицах пугать? Проходи в дом! Я почти уверена, что ты пришел по правильному адресу!
Эсфирь приветственно улыбнулась с легким приветственным поклоном, и поманила полуночного гостя рукой.
Мысль о том, что это может быть какой-то обычный прохожий ее не посетила.

Силуэт, наконец, зашевелился, производя какие-то манипуляции с сигаретой.
Мусорить не стал - карма в плюс, - улыбнулась про себя джинния, - Может, не все так запущено, как я ожидаю.
Вздохнула, нетерпеливо поводя руками по плечам, пытаясь немного согреться от ночного холода. Даже джемпер из овечьей шерсти не особо спасал.
Какая грация движений, - про себя отметила девушка.
Силуэт приблизился, поцеловал ей ручку в изящном наклоне, от чего по ее телу словно устроили бешенные скачки на выживание армии мурашек, и, наконец, она смогла его хоть немного разглядеть.
Все ее нутро взбунтовалось, чувствуя, как из глубин поднимается огонь, нет не тепло, не жар, а огонь. Джинния смутно осознала, что теряет контроль над собой: над телом, мозгом, мыслями: "Что за...?!!!"
После этого мысли в голове заметались, словно стая напуганных птиц.
О, Творец Миров! Какие у него глаза! С ума сойти! - была первая, наконец, пойманная и вменяемая.
Щелк-щелк-щелк, - нехотя, скрипя, медленно прокручивалась память, припоминая недавний телефонный разговор дословно, - "Прими мальчика тепло и ничем не расстраивай"(с)
Мальчика???!!! Какого, свет озари весь мир, мальчика? Если это мальчик, то я - неразумный младенчик! Я думала, будет хотя бы юноша...А от него веет мужчиной за версту! Вот он - родительский субъективизм во всей красе!
Вслух же Эсфирь смогла озвучить только:
- АааммммЭэээмммм...хмммм...эээээ...., - и еще пару нечленораздельных и плохо идентифицируемых горловых звуков.
Тааааааак, Фири, дыши! дыши! дыши ровно! Соберись! Что за....??!!! Я вся горю... Это Его сын. Помни - Его сын. Стоп, мозг, ты куда! Нет! Соберись! Отключить картинки! Режим тотального контроля! Есть объяснение! Это просто генетическая память и память тела в перемешку! След старых эмоций! Вот, видишь, все объяснимо!
Во время тяжелой внутренней борьбы, внешняя Эсфирь только медленно хлопала глазами, уставившись на мужчину.
Взять себя в руки стоило ей титанических усилий, но после этого ее собеседник мог узреть преображение.
- Нет, не страшно. Пусть будет страшно первым встречным, - с легким смешком ответила джинния. Надменный взгляд "мальчика" быстро отрезвил девушку, - Тем более, меня предупредили о твоем прибытии.
Придя в более сбалансированное состояние, отгоняя ненужные мысли, Эсфирь распахнула дверь в дом, легким прикосновением увлекая мужчину внутрь. Бесшумно закрыв за ними дверь, она плавным движением показала на вешалку, предлагая снять мундир. Сама же прошествовала легкой, текучей походкой в комнату. Хлопнула два раза в ладоши, призвав к звучанию нежную восточную мелодию.
- Ты голоден? Я тут накрыла несколько горячих блюд на свой вкус, но, если есть особые пожелания - выполню. Как добрался? Может, устал? Наверху подготовлена комната для гостей - она в полном твоем распоряжении. Если что-то нужно еще - не стесняйся, спрашивай. Некоторое время нам придется побыть соседями.
Эсфирь еще раз вздохнула. Все это время она старалась не смотреть на своего гостя, чтобы не спровоцировать ненароком еще один внутренний взрыв. Она от первого-то еще не отошла. По этой же причине она не хотела, пока спрашивать об отце "мальчика". Не бередить прошлое.
- Наверное, тебе уже сказали, как меня зовут. Ты можешь называть меня просто Эсфирь.
"Тетя Фири" в этом случае вряд ли подойдет, - хмыкнула про себя джинния.
- Как тебя прикажешь величать? - она, все-таки, решилась обернуться и посмотреть на своего полуночного гостя.

Отредактировано Эсфирь (2012-08-22 16:17:59)

Эсфирь застыла, с каким-то странным наслаждением впитывая в себя своеобразный посвист произнесенного им ее имени.
Наваждение какое -то...
Затем на ковер плавно приземлилась чашка, до этого покоившаяся в руках джиннии.
Узник собственного рода, потерявший отца? Такого быть не может, чтобы Он погиб...
Мастер, Пресекающий Чужие Жизни… Чтоооооооооо?
В голове Эсфири огненным смерчем проносились мысли. Тело сотрясалось от горячих волн, прокатывающихся по нему.
Она не могла понять, что испытывает - дикое облегчение, что этот мужчина не тот мальчик, которого она ждет. Что это не Его сын. Что он вообще отношения не имеет к тому звонку и той истории.
Или злость на этого типа, что тот сам того не зная, ввел ее в такое нелепое заблуждение, а на саму себя еще больше, что вела себя, как последняя идиотка.
Или слегка суеверную опасливость от присутствия рядом мастера такой неоднозначной профессии.
Или жгучий интерес.
Любопытство одержало верх надо всем...или не только любопытство.
Эсфирь выкинула магические щупы, проводя экспресс-исследование ауры собеседника.
Светлые угодники! Не врет.
- Какое имя тебе больше нравится? - задал вопрос новоиспеченный знакомый Барон, и уставился на нее с наглой усмешкой, словно собирался то ли придушить, то ли съесть живьем, то ли.... от следующей мысли к лицу Эсфирь прилила кровь, и девушку кинуло в жар...она мысленно прокашлялась...то ли очень жаждал получить что-то...например ответ на свой вопрос.
- Выбор-то какой большой. И узник, и наследник, и мастер. Но есть же просто имя. Не назовешь?
Эсфирь сама удивилась такому кульбиту своего поведения. Отчего это меня потянуло на более близкое знакомство с этим ... эмм... мужчиной. Девушка мысленно применила эвфемизм.
Таааак. Постараемся все расставить по местам. Значит, не тот гость, которого я ждала. Другой. Мастер, Пресекающий Жизни. Стоял и смотрел на мой дом. В полночной тишине улиц. И курил. А я, как ни в чем ни бывало, запросто так, без претензий на пафос, затащила его в дом. На ужин. И предложила остаться на ночь. Мастера Смерть - остаться на ночь...самого...господина...Смерть...накормить и спать уложить...ага...
Эсфирь попыталась сдержаться. Не смогла. Ее разрывало изнутри. Первым тревожным признаком оказался легкий смешок, который она попыталась скрыть кашлем и ладошкой. Пауза. И все - ее прорвало. Диким, неудержимым смехом, сотнями колокольчиков разнесшимся по дому, он разливался и разливался неудержимым потоком. Она смеялась от души, перехватив живот рукой и утирая слезы с глаз.
Кхм. Вот, вроде, успокоилась.
- Извини. - наконец кратко выдохнула джинния, насмеявшись, легонько хлопнув Барона по плечу. Сразу на ты. Но он сам так начал.
Еще смешок. Последний.
- Просто вся нелепость этой ситуации пронеслась перед глазами, - джинния обезоруживающе улыбнулась. Затем потупила глаза. Потом взглянула из под ресниц.
Флиртовать что ли собираюсь? ... ну, и ладно! Это не Он, не Его сын. Просто...просто мужчина. Главное, самой не сгореть на своем же костре. Таааак...попробуем вспомнить, как это делается нормально, тряхнем тысячелетней стариной. Судя по тому, что он торчал там под окнами, он никуда не торопится. А если собирается меня убивать, это может и подождать...
Тот огонь, который разжигался в джиннии моментально от одного взгляда на Гостя, никуда не ушел, просто стал более мягким, более загадочным, более обтекаемым, более уютным.
- Но раз уж так сложилось..., - она сделала неопределенный жест, предназначенный "обрисовать" обстоятельства, - Может, чайку? С горячим молоком и специями? Или легкий перекус.
Она еще раз сделала пасс над столом, позвякивая браслетами, подогревая блюда. Гость есть гость. Это святая обязанность хозяйки дома - обогреть, накормить, порадовать. И джинния, пока, не собиралась противиться древнейшим традициям и инстинктам, которые были вплавлены в ее характер с младых лет.
- Ты здесь по работе? Или по личным вопросам?

Движения джиннии сделались тягучими, как мед, когда она начала разливать чай по чашкам, открывать блюда на подносах, подвигать к гостю поближе яства. В воздухе затейливым узором вилась прекрасная мелодия, браслеты на руках тихо-тихо позвякивали, настраивая хозяйку дома на особое настроение. Она чувствовала себя в своей стихии.
В стихии танца с жизнью.
Мужчина напротив чем-то манил ее, призывая к жизни древнейшие самобытные ощущения, словно вытягивая из глубин ее элементальное пламя... давно такого с ней не было... эту давность можно с легкостью назвать древностью...может, такого никогда и не было?
Поэтому Эсфирь внимательно наблюдала за ним из-под ресниц, пытаясь понять, кто перед ней, откуда он, почему он...но, пока, ответы ускользали сквозь пальцы.
- Только перекус? И никакой комнаты на ночь?
Джинния загадочно улыбнулась.
А этот Барон еще тот наглец! У меня особая слабость к таким..., - вздохнула про себя девушка, вслух же сказала:
- Песня вплетается в самый первый звук, день зарождается с первым лучом солнца. Легкая пища и приятная беседа - прекрасное начало истории...
Что будет дальше? Кто знает...Главное, не забыть, что в любой момент может нагрянуть тот, кого мне, на самом деле, поручено встретить.
Гость изящно снял перчатки. Эсфирь невольно залюбовалась его руками: холеными,  красивыми. На одном из пальцев красовался перстень с рубином. Ей вспомнилось, что он говорил про свой род.
Да...титул Барона подходит ему, - улыбнулась про себя джинния, переставляя блюдо со сладостями, которые, по ее мнению, могли понравиться ему, поближе к мужчине. В этот момент Мастер выудил откуда-то из внутреннего кармана коробочку с украшениями.
- Я приобрел это недавно для одной девушки... и хотел бы посмотреть, как они сидят, со стороны. Примерите?
Для какой это девушки? - Джинния ревниво полыхнула глазами, чей фиолетовый цвет стал вдруг обжигающе темным.
Я что? Ревную? - посмеялась она сама себе, потом, вдруг успокоилась, подумав, - Ааааай! Какой хитрец! Для одной девушки, значит? Поиграть, значит, со мной решил? Я не вчера и не одну тысячу лет разменяла, а опыт не пропьешь. Давай поиграем.
Глаза джиннии заискрились весельем в предвкушении увлекательного развлечения. По губам скользнула таинственная улыбка.
- Конечно, раз ты этого хочешь, мой долг выполнить твое желание, господин Барон, - она сложила ладони перед грудью, и обозначила легкий поклон, - Одну минуту...
Джинния на несколько секунд скрылась в другой комнате, откуда послышалось два хлопка в ладоши.
Вернулась она уже в платье в пол цвета индиго из легкой ткани, открывающем плечи и руки. Волосы крупными синими волнами спускались по плечам.
Джинния мягкой, танцующей походкой приблизилась к Барону, тягуче приземлилась на подушку рядом с ним. Легким, плавным движением руки, сопровождающимся блеском и звоном браслетов, приподняла тяжелую массу волос, обнажая шею и ушко, слегка наклонилась к мужчине.
- Прошу...Если, конечно, ТА девушка будет не против, что ее украшения примеряет другая.
Джинния выжидательно застыла.

Отредактировано Эсфирь (2012-08-25 14:48:48)

Селессар...
Как могут такие легкие прикосновения быть такими ощутимыми, проникающими под кожу, пламя разносящими по всему телу? Нежный поворот головы и ...
Доигралась... - лениво всколыхнулась мысль на задворках сознания...
...и она в плену...в плену таких темных и одновременно разноцветных, живых, искрящихся глаз. Эсфирь словно проваливалась в них, в эти черные комические дыры, в пучину черно-разноцветного водоворота. Живого, дышащего древностью и...опасностью? холод...матовый блеск черных зеркал...лабиринт, по которому уносится душа в неизведанное. Острое, жгучее желание податься навстречу, раскрыть цветок губ и накрыть лепестками прохладные, едва тронутые загадочной усмешкой, его губы, и, одновременно, затаенное дыхание, непреодолимое оцепенение, объяснимое разве только неимоверным напряжением в теле, страхом боли, страхом, что отвергнут, и немного - внутренним цензом. Целовать мужчин после пары-тройки десятков минут знакомства как-то не входило в правила джиннии и претило внутренним устоям, воспитанию, если хотите.
Поцелуя не произошло. Эсфирь, наконец, вдохнула - облегченно-разочарованно.
- Идеальные серьги для идеальной женщины, - джинния распахнула глаза, польщенная таким комплиментом, улыбнулась. Она приняла эти слова легко, за чистую монету, не ожидая подвоха. Который не преминул проявить себя буквально в следующих фразах.
Серьга, вложенная Бароном в ее руку тут же обожгла ладонь словно каленым железом клейма. Ожог на левой щеке заныл, как от пощечины.
Горло сдавил спазм. Глаза проткнули тысячи невидимых игл - предвестники нежданных слез. Эсфирь быстро склонила голову, пряча возможные.
Ну, еще чего! Плакать я не стану, это точно! Не дождется! Вот оно как, оказывается... Полночь. Грани. По личному вопросу. Серьги для девушки. Для Мириам. Как повод. Для знакомства. Все прояснили.
В голове почти моментально сложился паззл.
- Я рада, что Вы мой гость, Барон Селессар, - голос прозвучал немного глухо, делая упор на слове "гость". Традиции проросли корнями в ее душу.
Джинния пыталась утихомирить пламя возмущенного разочарования и обиды внутри и не запустить файербол и выгнать взашей из дома в ответ на такой "подарок".
Наконец, она подняла голову, одновременно подняв невидимую шору между внешним и внутренним восприятием.
Медленно, но спокойно, жестом царицы, расстегнула замочек, сняла серьгу.
Осторожно одной рукой приподняла борт мундира гостя и второй вложила серьги во внутренний карман. Поближе к сердцу. Если, конечно, таковое имеется у этого мужчины. Эсфирь иррационально не могла отказаться от шанса, даже при таких неприятных обстоятельствах, дотронуться до Барона.
- Сколько Вам лет, Селессар? Думаю, достаточно, чтобы кое-что понимать в этой жизни, - холодно спросила Эсфирь, приподнимая бровь. Взмахнув рукой, она заставила плотный палантин цвета индиго проявиться, покрывая плечи, - Если Вы хотели меня оскорбить, Вам это удалось. Скажите, какая женщина, по Вашему мнению, может принять такой "подарок", больше похожий на подачку: украшение, которое предназначалось не ей?
При выборе которого ты думал о другой.
- Я себя к таким женщинам не отношу. Извините.
Эсфирь сделала пасс, материализовав на столе подносик с вялеными фруктами в сахарной пудре.
Отодвинула испробованные мужчиной блюда, поставила на освободившееся место лакомство.
Словно ничего не произошло.
Некоторое время молчала, вновь пытаясь справиться с обуревавшим ее огнем эмоций.
Потом, все же полюбопытствовала тоном светской беседы, отлично маскируя за ним иронию:
- Странное время Вы выбрали для...личного знакомства с главой совета, Вы не находите?
Представляю, если этот тип нагрянет сейчас к Мири в гости. Я ему не позавидую. А, если у нее, случайно так, еще и Мило остался в гостях на поздний, очень поздний ужин? Ооооо....

Отредактировано Эсфирь (2012-08-27 13:52:00)

Эсфирь сидела молча, поникнув.
Каждая фраза, каждый жест Мастера били жестко и прицельно, каждый раз, как звонкая пощечина.
Отказался от ее угощений, отверг ее гостеприимство, обвинил в обмане и неискренности, унизил ее, как женщину, сведя до "стоимости" серёжек - нещадно рушил и топтал хрупкое очарование такого необычного и приятного вечера.
Но не уходил. Не уходил и пристально смотрел.
Несмотря на какие-то личные вопросы на Гранях.
И говорил на ты.
И хотел...видимо, хотел, чтобы она открылась, показала то, что действительно творилось у нее внутри.  Ему не нужны были условности, деланное радушие, холодная вежливость.
Эсфирь еще раз взглянула в глаза своего "мучителя" - многоцветные и черные одновременно, таинственные, отлично прячущие все его мысли и чувства от окружающих. Лицо его не то, чтобы ничего не выражало - просто имело непонятное, сложно идентифицируемое выражение.
Но он здесь. Не уходит. Значит, что-то его удерживает, иначе, он давно бы уже сбежал. Чего проще?
Эсфирь закрыла глаза, вздохнула, напряглась, словно перед прыжком в пропасть, набираясь храбрости.
Я же храбрая девочка. Уйдет, так уйдет, а не уйдет - значит...это многое будет значить! Терять нечего, ибо ничего, пока и не было приобретено. А честность перед собой и перед другими никого еще никогда не подводила.
Вздохнула еще раз, распахнула глаза и "прыгнула", разгораясь на ходу, словно входящий в атмосферу метеорит, в обычном видении - падающая звезда. Рожденная, чтобы исполнять желания.
- Я очень прошу, Селессар, не надо меня измерять достоинством каких-то, пусть и очень красивых, сережек. Это они должны быть меня достойны, а не я их. Если ты на это не согласен, - Эсфирь опять перешла на "ты", видимо, обозначив, что в их разговоре наступает оттепель, - я прошу сразу покинуть мой дом. Ибо это будет означать, что я в тебе ошиблась.
Она сделала крошечную паузу.
Что я творю? Я его попыталась выгнать? - взвыла внутренняя джинния, приверженка традиций, - Но, в конце-концов, это мой дом!
- И нет - я не хочу тебя убить! Я же светлая, как-никак! - усмехнулась, - А вот поджарить немного павлиний хвост такому наглецу, как ты, Барон, не помешало бы!
На секунду в ее ладони мелькнул маленький огонек.
- Хотя, не спорю, это и я хороша! Ждала одного, а притащила в дом другого. Здесь, думаю, стоит кое-что объяснить. Я ждала в гости названного племянника, которого никогда в жизни не видела, но, буквально на днях, мне позвонил его отец, мой очень древний знакомый, и попросил, - ну не совсем попросил, скорее настоял, - принять его на постой на каникулы. Я, как ты уже понял, умудрилась вас перепутать. Потом буду друзьям, как анекдот рассказывать. Пусть также, как и я - от души посмеются.
Перед следующей частью душевных излияний Эсфирь сделала вздох и лицо ее заполыхало, от жара, который разлился по всему ее телу - от понимания, что именно она собирается сказать.
- Но после прояснения ситуации, я уже осознанно предложила тебе стать моим гостем. И...очень желала, чтобы...ты...остался...Селессар.
Все, покровы сорваны. Игры закончилась. Моя маска сорвана. Думаю, теперь ему станет скучно и он просто откланяется. Честность без прикрас так пресна для многих мужчин. Но разве я не имею права сказать то, что чувствую, так как есть? Вот, десять тысяч лет недавно стукнуло, а как маленькая девочка...
- Теперь у тебя нет повода обвинять меня в неискренности. Все мои обиды, по сути, от неправильного понимания. Я, вдруг, подумала, что мне принадлежит то, что на самом деле не принадлежало, - Отсюда и собственническая ревность, и оскорбленное самолюбие...
Взгляд Эсфири упал на сережки, которые все еще держал в руках Селессар.
- А украшения, думаю, должны достаться той, кому они предназначались. Мириам очень пойдут - к ее пронзительно синим глазам. У тебя хороший вкус. Только советую, попробуй нанести визит ей не так поздно. Иначе может выйти не очень красивая ситуация.
Джинния притихла, щеки ее пылали. Но она без страха, расправив плечи, открыто, смотрела Селессару в глаза. И в душе разливалось странное тепло и чувство облегчения.

Мужчина пристально рассматривал ее лицо. И Эсфирь смутилась. Хотела отвести глаза, но заметила неторопливый жест протягивающейся к ней руки.
Джинния уже знала, какие эмоции, какие чувства может вызвать в ней даже легчайшее прикосновение Селессара. И сейчас она готовилась впитать в себя все, чем оно одарит ее в этот раз. В глазах мужчины девушка тонула и тонула бы вечность, от простого прикосновения к подбородку горела и готова была гореть до бесконечности в этом пламени, словно, исходящем из груди, из самого центра сердца. И она перестала противиться и удивляться своим ощущениям. Что поделать, раз так есть? Да, ее тянет к этому мужчине, которого она видит сегодня первый раз. Тянет без всяких логических предпосылок и объяснений. Несмотря на то, что он постоянно пытатется ее провоцировать.
- Эссфирь желала – Селессар осталссся. Разве не так?
У джиннии закружилась голова: его особая манера говорить - с присвистами, тихим шипением - очаровывала ее. И как много было в этих словах...многозначности. Вроде, фраза, как фраза, а в его устах прозвучала своеобразным, не полным, конечно, завуалированным, со вторым и третьим дном, запечатанным семью печатями, признанием. А когда его лицо так близко, что их дыхания, такое ощущение, что переплетаются, джинния почувствовала, что тает...
Но легкий укол разочарования не заставил себя ждать, когда мужчина отстранился.
До нее не сразу дошел смысл высказанной Селессаром мысли про украшения. Но, когда Эсфирь переосмыслила ее, кое-что встало на свои места.
Такое ощущение, что мы говорили словно на разных диалектах одного языка. Теперь я немного начинаю понимать смысл его поступков. Совсем чуть-чуть, но начинаю понимать...
Но джинния слегка улыбнулась, поймав себя на том, что, все равно, вздохнула с некоторым облегчением, когда украшения испарились из руки ее гостя.
И с умилением и тихой радостью наблюдала, как Селессар поглощает предложенное угощение.
Для нее это стало знаком примирения с его стороны.
Из уюта и тепла, пронизывающих складывающуюся атмосферу, ее выдернул совершенно неожиданный вопрос:
- Это твой древний знакомый оставил тебе шрам?
Эсфирь растерялась. И некоторое время не отвечала. Но рука непроизвольно потянулась к шраму на левой щеке.
Потом девушка горько, отрывисто кивнула головой, подтверждая догадку Селессара.
И откуда он такой проницательный только взялся? - грустно подумала джинния.
- Это было очень давно.
То ли оправдываясь, то ли защищаясь, пояснила девушка.
Потом посмотрела на мужчину глазами, полными мольбы - не расспрашивать, не бередить раны, полными боли от внезапно нахлынувших воспоминаний.
- Селессар...я не хочу об этом сейчас говорить. Не сейчас... Я не готова к таким воспоминаниям...
Мелодия, витавшая по дому зазвучала тревожными ритмами. Эсфирь зябко передернулась, попыталась поплотнее натянуть на плечи палантин, словно даже ее собственный внутренний огонь перестал ее согревать. Она так не любила холод.

Доля секунды и из поля зрения джиннии исчез ее полуночный гость.
Волна горечи накрыла ее.
Провалился с треском в никуда...даже поговорить нормально не успели...,-
мелькнула мысль на фоне.
И в следующий миг...мелодия ее души резко сменилась, выдавая свою хозяйку с головой...
Словно после пребывания во тьме вокруг до неба взвились костры, пронзая вечную беззвездную ночь ало-желтыми языками и жарким светом...хотелось заслониться от этого лучезарного пожара...но сил не было, ибо все тело было взято в плен - окончательно и бесповоротно - единым касанием. Ладони мужчины, как крепкие, но от этого не менее сладкие, печати, легли на укрытые плечи джиннии, распространяя жаркие волны, пронизывающие все ее естество, заскользили вверх - до шеи, подчиняя волю любой своей прихоти, нежно вминая в верх спины, и одновременно во все тело, заявление на свое право владения. Волшебного владения этой женщиной без остатка.
"Не бойссся... Просссто посссслушай… " - расслышала она сквозь плотное покрывало тепла, никогда еще с большей охотой она не подчинялась, пытаясь вслушаться в то, что рассказывал ей Мастер, Пресекающий жизни. Вслушаться, запомнить, но не более, потому что, как правильно следом заметил Селессар, обдумает все на досуге...сейчас она тонула в своих эмоциях...
...у Эсфирь были мужчины за такой продолжительный срок жизни...но лишь один из них однажды по настоящему захватил ее сердце, растерзав, вывернул наизнанку, выбросил и втоптал в грязь...тот Темный Дракон из другого мира, от воспоминаний о котором в жилах стыла кровь...но никто из них не касался ее так, как этот странный Мастер, Пресекающий Жизни, недавно вошедший в ее дом,  внезапно ворвавшийся в ее жизнь. Он не был похож ни на кого, и поэтому сейчас джинния понимала, что сопротивление бесполезно...побег бесполезен...она уже делает шаги по какому-то пути, приняв руку Селессара и следуя за ним, не зная, куда это приведет их обоих. По пути, по которому не пошла бы ни с кем, кроме него.
По пути, о существовании которого даже представления до сегодняшнего вечера не имела...
В кольце рук Селессара, прислонив голову к его плечу, вдыхая свежий запах чистой одежды мужчины, наслаждаясь теплом его тела, таким же неожиданным, как если впервые дотрагиваешься до питона - на взгляд его тело кажется стальным, холодным, влажным, но решившись положить на него ладонь, ощущаешь под ней нежно-гладкую теплую поверхность...
Эсфирь млела, из мощной, сильной представительницы рода джинов, строителей миров, она превращалась в обычную женщину, нежную, слабую, соблазнительную...
- И кем работает моя Эсфирь в Совете?
Эсфирь улыбнулась на такую постановку вопроса.
И вместо ответа - не только же ему можно так ускользать - мягко подняла правую руку, с тихим позвякиванием браслетов, провела нежно ладонью по его лицу, скользя от виска, по щеке. Слегка притянула к себе и приподнявшись, дотронулась губами до кожи Селессара, в том месте, которое не было закрыто воротом рубашки, почти под подбородком. Задержалась, едва заметно полоснула по нежной поверхности шеи горячим кончиком языка. С неохотой оторвалась от медового касания. Плавно переместила руку, скользнув по шее, на грудь, запрятав под борт мундира, и продолжая ладонью медленно очерчивать горячие круги по его рубашке.
Потом ответила, вплетаясь в мелодию, наполняющую не только дом, но и ее саму:
- Твоя, - о своей капитуляции и согласии принадлежать ему Эсфирь сказала очень тихо и мягко, но знала, что с тем чтобы ее услышали - проблем не будет. И, словно заключила негласный договор с судьбой.
Да, он сказал стихами, что пришел ее не любить нежно. И она морально готовилась услышать какую-нибудь провокационную гадость в ответ. Но желание быть радостью для Селессара и дикое влечение к нему захватили ее речь раньше, чем это сделал разум:
- Твоя личная джинния желает радовать тебя, Селессар, исполнять твои желания. Неужели сейчас больше всего ты хочешь получить ответ на вопрос о моей должности в Совете?
Она откинула голову, с замиранием сердца пытаясь разглядеть его реакцию на свою открытое заявление, внутренне сжалась, ожидая резкого отказа. Или того, что он посмеется над ней. Или, еще того страшнее, передумает держать ее в кольце своих объятий, говорить, что она его.

Ответ Селессара превзошел самые смелые ожидания джиннии.
Ее лиловые глаза распахнулись шире, без утайки источая лучезарную радость, прямо и открыто встречая взгляд мужчины, на секунду показавшийся слегка знакомым, словно краткое дежавю. Но это ощущение было смыто совершенно невероятной волной радости, эйфории, разлившейся по всему телу, по каждому изгибу. И даже внутренний страстный пожар, нет, не притих, но его жгучие языки стали нежнее, мягче, уютнее. Если до этого Эсфирь изнутри пожирало пламя, то сейчас тот же огонь ласкал теплом все ее естество. Лицо покрылось легким румянцем удовольствия и, все-таки, смущения. Поэтому, когда Мастер прервал беседу их взглядов, прикрыв веки, она воспользовалась этой небольшой паузой и сама спрятала свой взгляд под гущей темных ресниц.
Медленно, боясь нарушить волшебное мгновение, в котором словно до сих пор слышалось то, что ей только что сказал Селессар, джинния примостила свою головку на плечо Мастера. Она совсем не ожидала получить в ответ на свою откровенность, такую же неприкрытую откровенность мужчины. То, о чем говорил и чего желал Селессар было гораздо глубже и прочнее связей одной страстной ночи: он просил от нее жеста доверия, и дарил надежду, что даже утром не изменит своего отношения к ней. От его слов и картин, нарисовавшихся в воображении девушки, исходило светлое и мягкое тепло. Но через некоторое время, разомлев окончательно и теряя последние связующие нити своих мыслей, ляпнула первое, что пришло в голову:
- Не получится, - прошло несколько секунд, пока Эсфирь не отрезвило какое-то странное ощущение, что она сказала что-то не то. И еще несколько секунд, прежде чем она спохватилась, что срочно надо пояснить свою мысль, иначе неправильное толкование неминуемо, - Завтра не получится проводить на работу. Выходной, вроде как.
Заснуть мне тоже сейчас будет сложно. У меня сна ни в одном глазу, - и опять зарделась, осознавая, что Селессар слишко ее волнует, и спать ей сейчас совсем не хочется, теряя драгоценные минуты пребывания с ним, променивая их на объятия другого - объятия Морфея.
Но это было его желание, и она, желая его исполнить, может, и для себя тоже, осмелилась спросить:
- Ты, ведь, подождешь, пока я усну? Никуда не уйдешь? Мне, пока, не хочется спать...Но, чтобы скоротать время, я, все-таки, могу ответить на твои вопросы. Ничто так меня не усыпляет, как рассказы о себе. Начнем с того, что в Совете я - социальный работник. Прибыла в этот мир очень недавно...

Отредактировано Эсфирь (2012-09-03 23:24:13)

Джинния лишь издала невнятный стон, когда мужчина властно прижал ее к себе еще сильнее и погрузил свои прохладные пальца в копну ее волос. Это волшебное чувство, от которого голова и все тело становятся словно тающее мороженое, и, одновременно, легкими-легкими. Эта легкость переполняет и щекочет изнутри. Эсфирь закрыла глаза пребывая в состоянии абсолютного блаженства. Губы нежно приоткрылись.
И казалось так странно, что буквально вчера она не знала Селессара. А сейчас то, что она в его объятиях, и он перебирает ее пряди - это так правильно, так и должно быть. Как по-другому? Ей нравится ощущение, что она словно принадлежит ему. Как странно. Ведь плен лампы и служение многим хозяевам должны были отбить охоту кому-то принадлежать и дарить власть над собой. Но с Селессаром и его пленом не было желания бороться. Эсфирь почти ощущала, как судьба прядет тонкие красные нити - от нее к нему и обратно. Как два кусочка головоломки идеально стыкуются в пространстве, составляя целостную картину. Главное не нарушить хрупкую, пока, конструкцию. И смотреть, что будет дальше, впитывая в себя дар судьбы всей душой. И не думать, как и когда эта связь может закончиться, сможет ли она продлиться дольше нескольких часов, нескольких дней? Или не закончится никогда? Кто знает...
На предложение рассказать ей сказку, Эсфирь мелодично рассмеялась:
- Селессар, ты хочешь стать моей Шахерезадой? Мне интересно на это посмотреть, милый. Правда, я сама не очень похожа на кровожадного правителя, который каждую ночь овладевал невинной девушкой, а на утро ее убивал. Но буду слушать тебя с не меньшим вниманием.
Эсфирь улыбнулась, опять проведя нежной рукой по щеке мужчины.
- Но вытерпишь ли ты мою компанию в течение тысячи и одной ночи?
Джинния нежно улыбнулась, потом слегка сморщила лоб, вспоминая что-то, за чем последовал вопрос:
-Ты назвал себя узником своего рода. Почему? Звучит мрачновато.
В глазах Эсфири светился искренний интерес.

"Надеюсь, не только ночи, но и дни..."- мелькнуло в мыслях у Эсфирь в ответ на усмешку Барона.
Джинния чутко ловила каждое слово ночной сказки Селессара. "Да, род всегда накладывает клеймо на всех своих детей," - вздохнула про себя Эсфирь, вспоминая о своих корнях, о традициях семьи. Но чарующий голос Селессара увел ее от собственных воспоминаний, и плавно переместил в чужие. В воспоминания мужчины, в объятиях которого она находилась. В его картинах детства и отрочества сплетались и легкая светлая грусть, и мрачный холод. Трагедия: ее аромат пронизывал сказку Селессара, предвещался каждым словом и образом. Эсфирь неотрывно смотрела на своего сказочника, какой уж там сон? Ее обуревали чувства! Нетерпение узнать продолжение, приоткрыть завесу прошлого загадочного Барона, сочувствие тому благородному мальчику, стремившемуся защитить свою мать, желание вытопить весь холод, всю промозглость из прошлого Селессара.
Она не хотела прерывать его и даже старалась дышать медленнее, чтобы не мешать рассказу. Но он остановился.
- Но что дальше стало с этим мальчиком? Мне кажется, случится что-то ужасное, - шепотом предположила она и посильнее прижалась к широкой груди мужчины, - Расскажи дальше, пожалуйста, милый!

Нехотя она уступила условию своего сказочника. Выбор предстал перед ней сложный - или лицезреть Селессара, или дальше слушать историю.
Джинния выбрала второе, закрыв глаза, проявив этим доверие, так же, как если бы она протянула руку и позволила вести за собой по тонкой сказочной тропинке с завязанными глазами.
В темноте, без зрительных образов все остальные чувства обострились и мимолетный прохладный поцелуй, запечатленный на ее коже, словно обдал все тело обжигающе-горячим ветром, грудь джиннии начала вздыматься чаще, бессовестно выдавая то, что ее дыхание стало взволнованным и сбивчивым. Борясь с возникающими на горизонте неуместными мыслями, Эсфирь продолжала внимательно слушать историю. То, что Селессар добрался до кульминации, она почувствовала, когда пальцы Мастера вдавились в ее плечо. Движение было резким и внезапным. Не сдержанным, словно воспоминание сбежало из-под стражи - вот ключ, вот истина.
Это все еще причиняет ему боль...
Ресницы Эсфири слегка задрожали, но она сдержалась и, когда распахнула глаза, в них уже не было видно возможных следов слез.
И одновременно...чуть не застонала от удовольствия, вбирая в себя этот дикий коктейль из прохлады пальцев, заскользивших по обнаженному ее плечу, и огня, вспыхнувшего изнутри, от искры прикосновения. След - невидимая выжженная полоса. И целомудренное укрытие палантина от искушения.
"Куда-куда? В лампу? Это он мою спальню имеет в виду?"
Джинния вдруг потупилась, вспыхнула и ее щеки расцвели ярким румянцем.
Потом, словно опомнившись, распахнула глаза и посмотрела на Селессара:
- Я отдыхаю, милый, а моей Шахерезаде отдых не нужен? - она нежно положила руку на мужское плечо, - Тебя не одолевает еще сон? У меня так ни в одном глазу...но, может...в моей спальне он придет ко мне быстрее...в привычной обстановке. Наверное, у всех так...
"Что я горожу? У меня все чувства в смятении"