///Мансарда-люкс -спа-комната-

Сначала Вайлэ, устроившись в теплой, с ароматным маслом, воде, хотел общипать лепестки несчастной и ни в чем не повинной розы, но потом передумал, решив все-таки осчастливить ею хозяина.
Она так и лежала на стуле рядом с ванной, в который нежился демоненок, пропитываясь запахами цветов - не густыми и сладкими, а нежными и легкими, словно легкое дуновение ветра принесло и оставило на коже легкую капельку жасмина. Под влиянием масла, геля кожа становилась нежной, словно у юной девушки, а может, просто инкубье очарование просто заработало, наконец, в полную силу. Пусть даже Алу сейчас не особенно этого хотел, стараясь быть естественным... но слишком он был привязан к своему господину, что сейчас даже не мог поставить плотный барьер проявлению своей магической сущности... из-за того, что хотел выглядеть еще лучше.
Для Него.
Одеяние демоненка - махровый халат, приготовленный для него горничной и теплые тапочки - тоже мало подходили для романтической обстановки, и Вай утешился. Пусть будет не по его сценарию... все равно - хорошо.
Расчесав густые - теперь уж точно рыжие - волосы и чуть просушив их, инкубчик гордо вскинул голову и так - с розой - гордо прошествовал в аппартаменты шефа.
- Простите, я заставил ждать... - и улыбнулся господину, который, пожалуй, для него стал тем единственным, ради которого бы стоило жить. Пусть сам рыжий не до конца это осознавал сам...

- Я... не знаю, что со мной... - Вай посмотрел на зазолотившиеся лепестки розы, потом поймал такие золотые искорки в глазах господина и улыбнулся им - и ему тоже - нежно и ласково.
Кто бы знал, как сладко подчиняться этим - и только этим - рукам, таять в них, плавиться мягким воском от их требовательности и своей нежности... Пусть господин Вэл иногда жЕсток и властен, но так хорошо быть желанным для него... владеть его мыслями - сейчас, в эти минуты, с ним наедине...
"Наверно, это и есть счастье", - подумал Ллэ, обнимая обеими руками господина за шею и зарываясь пальцами в его длинные и густые волосы - такие не похожие на водопад огненных волос демоненка. По мнению рыжего - еще более красивых, чем его собственные, каждой прядке шефских волос он готов был подарить касания своих губ и не единожды...
Плеснулась тяжелая ткань рукавов, когда юный инкуб поднял руку, бесконечно ласково прикасаясь к лицу верховного демона, потом потянулся к губам, оставляя на них легкий, влекущий, соблазняющий поцелуй. Ладошки огладили спину; казалось, что внутренний огонь господина Вельзевула ощутим даже через ткань рубашки и костюма.
И Алу припал всем телом к демону, готовясь отдать себя до крошечки, без остатка.
- Я, кажется, счастлив... - все-таки шепнул удивленно.

Ри немного удивленно мурлыкнул, оказавшись в объятьях своего сурового солнышка... но с удивлением понял, что такая непривычная нежность ему очень... нравится. И что она может быть не менее желанной, чем яростные поцелуи и жесткие ласки господина, который как-то удивительно тепло смотрел сейчас на демоненка.
- Хочу, - шепнул он, и щеки чуть закраснелись от собственной же детскости и доверительности тона, а в глазах засветились ласковые огоньки напополам с восторгом.
Горячее вино со специями, тепло объятий жданного и желанного... кто сказал, что демонам неведома нежность? А инкубам - искренняя привязанность? Может быть, дело в том, что он, Ллэ, не совсем правильный инкуб? Или просто глупый...
Он прижался всем своим хрупким тельцем к господину, склонил голову, слушая его сердце, мягко погладил к щеке - не с целью соблазнить, как это было несколькими минутами раньше, а потому, что захотелось приласкать это строгое лицо. Лаской - за ласку, нежностью - за нежность, теплом - за тепло...
Сначала Алу просто тихо мурлыкал, щуря янтарные глаза, словно пушистый котенок на коленях у владельца, а потом все-таки спросил:
- Мой господин... может быть, вы поймете лучше меня, что такое со мной происходит? Я не знаю и не понимаю... но могу рассказать...

Ллэ воспользовался приятной и вкусной передышкой, для того, чтобы собрать разбегающиеся, как таракашки, мысли в кучу и вычленить из них основные.
Он чуть отодвинулся, чтобы не осыпать господина крошками от пирожных, но так, чтобы чувствовать боком тепло его тела.
Кремовое... какое это счастье - тепло, сладко, и на душе - как-то хрустально ясно и светло... словно в свой рай для демонов попал.
Алу отхлебнул глинтвейна, в на дне его зрачков зазолотились мелкие искорки чуть пьяноватого умиротворения. Ну правильно - он замерз сегодня, ел давненько, а глинтвейна - уже вторая кружка.
- Я не скажу, что чувствую себя сильно усталым и слабым, - сказал он, пытаясь найти на дне кружки свое отражение и, наверно, именно для этого опустив глаза. - Я не уверен, что вспомнил все из своего прошлого - но одновременно понимаю, что это и не так уж и важно...
Он очень аккуратно расправился с очень калорийным и вредным пирожным типа "картошка"... от всего этого, кстати, не менее вкусным. "Почему почти все вкусное - вредно?"
Глоток из кружки, об которую греются чуть подрагивающие - то ли от холода, то ли от волнения - пальцы.
- Меня все больше занимает то, что я чувствую в последнее время... и я не уверен, что подобное со мной было раньше.
Черт! Как трудно даются слова! Словно он - едва выбрался из пеленок, с нулевым опытом и таким же нулевым словарным запасом.
Еще один глоток горячего вина, щеки расцвечиваются алым. Ну же, отключайтесь, дурацкие тормоза, дайте высказать то, что на сердце и на душе!!!
"Душе? А она у меня есть?"
- Я не знаю, нормально ли это для инкуба... - поднял на повелителя потемневшие вишневые глаза. - Но мое сердце бьется быстро и сильно только в присутствии одного человека... и никогда - среди всех остальных. Когда его нет рядом - я скучаю и бешусь, несмотря на то, что вокруг хватает... жертв. И, несмотря на свою природу... что-то заставляет меня хранить верность ему. И когда он сердится на меня - мне больно... не столько физически, а... на душевном уровне.
В глазах появилось что-то, похожее на смятение и тоску, и инкубчик повторил тихо.
- Я не знаю, что со мной...
Пауза. Руки задрожали так, что бокал пришлось поставить на стол, чтобы не уронить.
- И я не знаю, почему иногда мне хочется плакать... а от его улыбки, подаренной мне - радоваться, как самому жданному и желанному подарку. Быть может, господин скажет мне - что это?
А подсознательно - ответ на этот вопрос уже был. Слишком неожиданный, чтобы поверить в него самому.

Вайлэ так и не дождался ответа - может быть и хорошо, что тот остался невысказанным, словно тайна, в которую каждый из них посвящен... но чуть-чуть... не полностью. Словно и Ри что-то придержал, не досказал до конца, и будто господину Вэлу тоже было, что скрыть...
Демоненок слизнул с кончика пальца крем - этот ритуал он выполнял всегда и тщательно, как бы это ни не нравилось окружающим. Кажется, Хозяин уже привык к этому, и хотя и взглянул на салфетки и рыжего, но не так уж и укоризненно.
Он уютно устроился в руках мужчины - его тепло было достойным завершением глинтвейна и сладостей и в целом, пожалуй, весьма приятного вечера. Пусть Ллэ и не по форме одет и обстановка комнат слегка диссонирует с его настроением... все равно - вечер удался. Отчасти от того, что можно провести его наедине с владельцем своих мыслей... что днем было крайне проблематично по причине отсутствия последнего.
"Иногда я жалею, что работа отнимает его у меня... а с другой стороны - не будь ее, я до сих пор метался бы мотыльком от одного цветка к другому в поисках того, от которого не захочется улетать... Ма права - неправильный я инкуб".
А дальше - все мысли смыло, словно прорвавшей плотину сильной волной. Всего лишь один поцелуй... и как много власти ему дано!
Над телом, сердцем и душой юного инкуба.
Вайлэ улыбнулся золотым огонькам в глазах черноволосого, мягко и ласково отвечая на это касание губ.
Жаркое желание, обычно охватывающее его в такие моменты, переплавилось, изменилось, приобретая иную форму, словно легкоплавкий металл а руках мастера. Вместо жадности и голода - нежность и тепло.
- Да, господин, - опустил ресницы покорно, скидывая с себя махровый халат и скользнув под пушистое покрывало, слегка поежившись от прохлады простыней, ощущаемых нежной кожей. Попросить пижаму Ри постеснялся...

Утро для Вайлэ началось с разочарования - ибо рука его, протянутая на половину кровати шефа, обнаружила там уже остывшую пустоту. Ри тут же широко раскрыл еще сонные глаза и перепроверил - нет, не показалось, Его Темнейшество уже удалились...
Сначала рыжик надулся, чуть не до слез обидевшись на мужчину, не единожды практиковавшего подобное, но потом неожиданно успокоился. Вроде бы раньше, в характере господина было сначала растолкать его, Алу и отправить прочь из теплой постели; похоже, теперь он старается не прерывать крепкого и сладкого сна демоненка.
"А значит - я должен наоборот сказать ему "спасибо". Или... еще как-то отблагодарить..."
Щеки Ри чуть зарумянились, он вздохнул, заскучавши по Его Демоническому Темнейшеству, хотя, вроде и расстались по сути всего лишь час или чуть больше тому назад.
Рыжий соблазнительно потянулся, продемонстрировав пустоте соблазнительные формы своего гибкого тела и только потом принялся выбираться из кровати.
Сегодня был понедельник, значит, следовало явиться на работу, и времени для того, чтобы привести себя в порядок - хватало.
Началось все с душа, потом с одевания, и шаловливый бес внутри Вайлэ заставил его облачиться в черный с золотым узором "мундир" и сапожки на небольшом каблуке. Расческа нырнула в рыжую копну волос, наводя порядок, Ри собрал пряди в два длиннющих хвоста, полюбовался на себя в зеркало - и остался увиденным очень доволен.
Обтягивало там, где должно обтягивать, нигде не жало, а нижние девяносто оттопыривались весьма аппетитно.
Помимо того, приятной особенностью мундира было то, что все блестящие пуговицы на нем были ложные, и застегивался он посредством сложной системы молний, запрятанных в швах.
Накинув еще на это великолепие утепленную куртку с капюшоном (фуражки Ллэ не любил), демоненок удалился из гостиницы, оставив на попечение горничной беспорядок на постели.
"Все равно прибираться будет".
Из переулка, соседнего с гостиницей он, воровато оглянувшись, организовал портал и отправился в ЦДУ.
///Секретарская ЦДУ