///Спальня в Доме Алисы на Холме

Вайлэ слегка растерянно взял визитку, посмотрел на нее. "Авокадо" какое-то... владелец - Джеральд Ди. "Это я, что ли?"
Он как-то не планировал пока "пускаться в одиночное плавание", слишком испуганный всем происходящим и потерей памяти тоже. Выйти в чужой город, пойти искать какой-то магазин по адресу неизвестно какому... хотя, может адрес в визитке есть?
Алу присмотрелся и вспыхнул так, что маки еще позавидовать могли. Если он - этот самый Джеральд Ди, то он - владелец магазина интимных товаров, именуемого также секс-шопом.
- Но... - прозвучало как жалобное мяуканье. - Господин Вэл, разве я могу быть владельцем... этого... этого...
Чего "этого" - Ри выговорить не смог, просто ткнул пальцем в визитку - в название.
- Откуда у меня... это?
"Мне кажется... что такого быть не может. И вообще..."
- И как туда добираться? И на какие деньги?
"Я - пуст".

Вайлэ похлопал глазами, пытаясь привыкнуть к вмешательству в свои мысли. Он уже устал пугаться и удивляться всему происходящему... явно он находился либо не в том мире, где прежде привык жить, либо под влиянием сильного галлюциногена. И то, и другое со временем проходит, так что следовало подождать, пока глюки выветрятся из его бедной головушки.
Деньги и кредитная карточка были вполне реальными. Ри покачал головой, запихал их в карман плаща вместе с личной визиткой.
- Я - Джеральд Ди. Владелец магазина интимных товаров "Авокадо". - Повторил, чтобы запомнить. - Нет, ну не укладывается это у меня в голове! Чтобы у меня - и такой магазин... куда катится мир?
Это вопрос он задал уже шоферу в гараже гостиницы.
- Вези в... - нет, не в "Авокадо". - Куда-нибудь, где в тепле и уюте можно позавтракать, вкусно и интересно.
Шофер не удивился. У него были и более экстравагантные клиенты.
Рыкнув мотором, машина мягко выкатилась за пределы территории гостиницы и поехала по направлению к арт-кафе.
///Арт-кафе

///Магазин "Авокадо"

Всю дорогу Ваю казалось, что они едут слишком долго, что таксист останавливается через каждые два шага и непозволительно подолгу тормозит у светофора, ожидая, очевидно, сиреневого света. В нетерпении Ри содрал с волос зажим и сейчас щеголял полураспущенной, когда-то аккуратной, косой.
Бросив кредитку на сиденье рядом с шофером, рыжий буквально выскочил из машины на ходу - как только ворота гостиницы распахнулись перед ними. Стеклянная дверь жалобно звякнула за спиной, у швейцара отвисла челюсть, когда Ри серым вихрем пронесся мимо него, не соизволив даже представиться.
Вся фигура Вайлэ - ее наклон, развевающаяся серая одежда, грива ало-белых волос, плещущаяся по плечам - олицетворяла движение вперед, настойчивое, неостановимое, упорное.
Он без стука вошел в апартаменты шефа, единым движением развернулся и повернул ключ в замочной скважине, сделал несколько шагов навстречу темноволосому.
- Господин Вэл, - решимости еще хватало, чтобы сказать несколько слов - звонко, уверенно, - я смог немного вспомнить о себе. Не все. Но этого хватило понять, что...
"Вы мне нужны. И я пока не могу понять, что меня так... тянет сюда".
Тут решимость куда-то удалилась, Ри замолчал и, сделав шаг вперед, просто обнял шею Хозяина, пряча лицо в его волосах - темных, густых, длинных.

Вайлэ уже опустился на колени перед господином, внимательно рассматривая рану на его боку.
- Вспомнил? - Как-то рассеянно произнес. - Вспомнил, как приобрел магазин, узнал Тэна...
Крови он действительно не испугался, на секунду отвлекся, поднялся - до шкафчика с медицинскими принадлежностями и ножницами, потом вернулся, также опускаясь на колени и осторожно освобождая шефа от бинта. Самый кончик бинта присох к ранке - и Ри пришлось резко за него дернуть - и одновременно прижаться к губам шефа своими, чтобы поймать его боль, отвлечь от нее своей нежностью.
Несколько секунд, чтобы утонуть в этом поцелуе, словно камушку - в речном потоке, несколько секунд на то, чтобы усмирить нещадно заколотившееся сердце, несколько секунд в попытке перелить господину хотя бы часть своих сил.
- Потом, - аловолосый наклонился, чтобы положить первый виток свежего бинта поверх марлевой подушечки с мазью на рану, снова приобнял мужчину, оборачивая бинт вокруг его торса, - вспомнил как умер... и был столь шокирован этим, что господину Ёжи пришлось приводить меня в себя и довести до магазина. Там я выпил вина... и вспомнил, как вы ездили со мной в ко-ман-ди-ров-ку.
Сложное слово Вай произнес по слогам. И вот тут-то смутился...
- А еще я вспомнил вот что...
Он потянулся и поцеловал беловолосого в кончик носа.
- И все.
Последнее прозвучало довольно грустно - ибо Вай сокрушался по этому поводу, а еще потому, что бинт закончился, и повода прикоснуться к приятной смуглой коже больше не было.

Отредактировано Вайлэ Ри (2008-10-09 22:35:18)

- Про доброго самаритянина я могу лишь сказать то, что он сам рассказал о себе. - Ллэ ощутил насмешку в голосе шефа, смешанную с толикой недовольства, и поспешил реабилитироваться. - Он поляк, инженер, здесь находится, чтобы договориться о поставке строительных материалов для строительства гостиницы в Нью-Йорке.
На этом его знания о Ёжи заканчивались, и дальше шли собственно ощущения - теплых рук, ласковых губ... то, что господин Вэл называет лирикой и в расчет не берет.
Алу принял к сведению сказанное относительно внешности. Кардинально менять ее не хотелось; отыскав зеркальце, аловолосый уселся у кровати босса на пол, внимательно разглядывая свое отражение в зеркале. Но мгновение стекло закрылось рябью, и кареглазому показалось что он... рогат. Однако, испуганно ощупав голову, он выяснил, что на самом деле это не так.
"Галлюцинации..."
Долго моделировать свою внешность он не стал - "перекрасил" волосы в рыже-белый, сделал нос чуть более вздернутым, а глаза - попроще. Для последнего вполне хватило мыслей о том, что он так и не вспомнил ничего, что бы сказало ему о должности шефа и фирме, которой тот заведовал.
- То, что я секретарь, - вы мне уже сказали, - вздохнул юноша и отложил в сторону зеркало. - Больше пока ничего не знаю... видимо, владею какими-то магическими... либо гипнотизирующими приемами.
"Иначе бы внешность не поменял".
Он встал на колени возле кровати, упираясь в нее локтями, с легкой улыбкой посмотрел на лицо беловолосого и, не удержавшись, легко приласкал его кончиками пальцев. Вот сейчас все было правильно. Похоже, его предназначение - быть рядом с Хозяином. 
Положив голову на подушку рядом, Вай тихо сказал, почти уверенный в отказе:
- Поцелуйте меня, господин Вэл...

Серый плащ горкой ткани лежал где-то на полу, скинутый сразу по появлении в комнате. Крепкие пальцы сомкнулись на плече, сминая шелковую ткань рубашки, притягивая ближе, и Вайлэ охотно подчинился, вовлекаясь в жесткий, но от этого не менее желанный поцелуй. Чужие губы сминали его ротик, и в этой легкой жестокости было что-то упоительное, словно рыжий в свое время был поклонником садо-мазо. Ри приоткрыл рот, приглашая углубить поцелуй, опустил руку на талию Хозяина, царапнув виток бинта и, не желая мужчине делать больно, впился пальцами в угол покрывала.
Сердце, словно обрадовавшись, бешено заскакало в груди, и на душе (если таковая у рыжеволосого есть) вдруг стало хорошо и спокойно, словно Алу отыскал что-то давно и безнадежно потерянное и бесконечно нужное. Кареглазый на мгновение оторвался от губ, восхитительно жарких, облизнулся.
- Господин Вэээл, - эхом-стоном, а глаза, словно тоже отозвавшись на поцелуй, темнеют до угольной черноты. - Мой... господин...
И страшно интересно - что же будет дальше... и просто страшно, что все закончится только одним поцелуем. Поэтому, отдышавшись, Ллэ сам потянулся к желанным губам Хозяина...

- Конечно, господин Вэл, - Вай прикрыл густущими ресницами глаза, покорно склонил голову, хотя... отказываться от желанных поцелуев Хозяина было почти больно. Так же больно, как срывать присохший бинт с раны, только уже своей. Словно он сам душой и телом присох к своему господину. - Я сделаю все, что вы прикажете... лишь бы это было в моих силах.
Он чуть отстранился, глядя посерьезневшими карими очами в серебристые глаза мужчины, которого почти не помнил, и которому сейчас... верил едва ли не больше, чем самому себе.
- Что нужно сделать?
И только рука, невесомо, продолжая начатое, касается смуглокожего торса шефа, с которым так контрастирует белоснежность повязки - не то лаская, не то пытаясь забрать часть боли себе. Последнего Алу не умел, но страстно жаждал этому научиться.
"Жаль... говорят, на это способны только светлые".
Позволяя себе очередную вольность, Ллэ склонился и нежно коснулся губами шеи господина, рыжая прядь волос щекотнула кожу того, словно лепестком огня пройдясь по ней.

Вайлэ слушал внимательно 0 очень; это задание было для него крайне важно: не обмануть ожиданий Хозяина, не провалить его, ведь это первое задание после его возвращения к жизни...
И он почти смирился уже с тем, что сейчас придется отрываться от господина Вэла и идти на эту встречу, но мужчина, кажется, думал иначе. И вот уже - удивительно и неожиданно для себя Алу лежит на кровати и видит свое отражение в зеркальных глазах шефа. И протестовать определенно не хочет...
Рыжий мурлыкнул, ощущая, как под пальцами любовника тихо шуршит ткань расстегиваемой рубашки, и как уверенные пальцы трогают кожу, заставляя вздрогнуть от возникающего от их касаний желания, и что дрожь, пробежавшая по телу юноши, отчетливо сигнализирует о происходящем беловолосому, на чьих губах появляется легкая полуулыбка...
- Мой господин... - шепотом почему-то, притягивая того к себе, чтобы обжечь касанием губ его лицо, шею, вновь вернутсья к губам, спеша напиться с них поцелуями.
Пальцы Алу легко скользят по спине мужчины, то ли лаская, то ли чуть поцарапывая ровную горячую кожу, стараясь разбудить в том такое же возбуждение, какое полыхало у самого юноши в крови, суша губы, затрудняя дыхание, учащая сердцебиение...

Вайлэ всхлипнул обиженно, словно жалуясь на то, что ласковые и жадные пальцы остановились так не вовремя, поманив приятным касанием к возбужденной плоти, но так и не окончив его раздевание. Похоже, беловолосого не особенно устраивало подчиненно-спокойное поведение рыжего, и он ждал каких-то ответных шагов, но каких?
Алу чуть высвободился из объятий, садясь перед мужчиной, обнимая его за шею. Кажется... кажется, дальше придется идти опытным путем...
Пальцы, помедлив, коснулись шеи, пробегая по ней ласково-щекочуще, до ключиц, и губы повторили за ними эту дорожку, напоследок поймав биение жилки под смуглой кожей.
Странно было - каждым касанием губ и пальцев изучать беловолосого, и, отрываясь, подкоркой ощущать, что да, это было, тогда, в прежней жизни, памяти о которой не осталось... было биение сильного сердца мужчины, к груди которого он любил припадать и слушать этот ровный мерный бой... ускоряющийся от бесчисленных поцелуев. Была смуглая кожа, на которой он, с тайным удовольствием оставлял следы легких укусов, хотя и знал, что этого шеф не любит и по головке потом не погладит...
Вай целовал ровную кожу плеч медленно, степенно, но потом... словно сорвался с цепи, резко склонил голову в жадном желании коснуться сосков губами. И ощутить, как, словно заражаясь возбуждением, они твердеют...
Как и твердеет кое-что ниже, куда скользнула узкая ладошка Ллэ.

Ллэ на секунду остановился, заливаясь алым румянцем; похоже, пальцы вспоминали все, что было раньше, не в пример лучше, чем смущающийся разум, не находящий, каким образом подтолкнуть лентяйку-память.
И этой заминки-мгновения хватило, чтобы снова оказаться на спине и, то краснея, то бледнея, ощутить, как ловкие пальцы мужчины бегут по телу рыжего, лаская, соблазняя, раздевая...
И как сердце послушно откликается на эти прикосновения, а возбуждение щекочуще-жарким комком опускается вслед за ними, ниже, туда, где так интимно-нежно распоряжаются плотью секретаря пальцы его Хозяина.
Ри мяукнул-мурлыкнул, выгибаясь этим ловким рукам навстречу, упираясь рыжеволосой макушкой в подушку. Странное дело - поцелуи, которые должны были отвлекать от сего тайного действа, напротив сливались с ним словно в единую оркестровую мелодию, заставляя еще более чутко реагировать на ласки, подрагивать, тянуться всем телом и к рукам и к губам, восторженно постанывать, не в силах молчать  и сдерживать себя.
Восхитительно-чудесно, забыто, желанно, жданно.
Пальцы Алу скользнули по повязке, ниже, к ягодицам, царапнули плотную ткань брюк, слегка ущипнули через нее... кареглазому, похоже, и раньше нравилось оставлять меточки на теле господина, свидетельствующие о том, что пусть всего несколько минут, но его мыслями не владел никто, кроме его секретаря...
Вайлэ предпринял попытку, не высвобождаясь из рук господина Вэла, расстегнуть на нем брюки и продолжить свою... приятную исследовательскую деятельность.

Ллэ сам нарвался - а посему против наказания не особенно и возражал. На его взгляд, эта невинная шалость вполне стоит порки (правда, более поздней по времени, как-то жаль прерывать... столь приятное времяпровождение на столь бытовое и малоромантичное действие).
Наказание оказалось таким... приятно-жестоким. Жестоким - потому, что рыжего перевернули на живот, лишая возможности лишний раз поцеловать и приласкать соблазнительную кожу цвета очень светлого молочного шоколада. Приятным - потому, что жесткие пальцы господина занялись ласками еще более настойчиво и плотно...
Алу чуть испуганно вздохнул, опасаясь вторжения в столь интимную сферу своего тела, но Хозяин и не собирался наказывать свое личное наказание болезненно и жестоко. Да, слегка неудобно и неприятно, словно удовольствие тормозилось вбитым в голову строго-монастырским воспитанием. Но! Телу явно эти ласки были знакомы, иначе бы не виляла словно сама собой упругая попка, поддаваясь провоцирующе-разогревающим движениям пальцев.
Вай мурлыкнул, позволив себе сильнее вжаться пахом в кровать и размечтавшись о подушечке под бедрами; но, господин, кажется, собирался проводить ночь по своему сценарию, и секретарю ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Правда, совсем неподвижным он не был. Почти вывернув руку, он достал до бедра мужчины, погладил ногу, все еще облаченную тканью брюк, провел кончиками пальцев по голени.
И прерывисто вздохнул, когда от касания там, внутри, на мгновение стало хорошо.
Тело кареглазого изогнулось  - провоцирующе, соблазняюще, вильнуло попкой навстречу рукам беловолосого.
Легкий стон... в котором оставалось еще немного смущения, но еще больше было желания и нетерпения, Ри застонал почти просительно, и уткнулся лицом в подушку, разрываясь от нахлынувших чувств, весьма разнообразных к тому же.
Одно было ясно точно.
Он хотел этого мужчину - чтобы там не вякал смущенный разум.
Он хотел ему принадлежать.
- Гос... господин... - на выдохе.

Ласки умелых пальцев Хозяина жгли тело болезненно-сладким огнем, и Ллэ, кажется, иногда даже забывал дышать, стремясь уловить и запомнить каждое касание от начала и до конца... И дыхание возвращалось, иногда со всхлипом или стоном, иногда с легким шипением, а если бы кто-то видел глаза Вайлэ в этот момент, то весьма бы им удивился. Цвет глаз менялся от темно-карего до золотого, зрачок пульсировал, то вытягиваясь в узкую струнку, то растекаясь подрагивающим кругом. И хорошо, что своего отражения не видел сам рыжий...
Возможно, даже если бы и увидел - не удивился бы... Не до того, как-то.
Зато все ощущения сконцентрировались там, где ловкие пальцы господина усиливали вожделение, делая ожидание почти невыносимым...
Вайлэ боялся - боялся всего происходящего, пока для него неизвестного, и жаждал его всеми фибрами души. Шуршание ткани, жданная и желанная боль...
Ри всхлипнул, запрокидывая голову, так, что рыжие волосы огненным водопадом плеснули по плечам, замер, закрыв глаза, вслушиваясь в свои ощущения. Медленно - очень медленно - прогнулся в спинке, качнулся навстречу движению мужчины, скрипнул выпущенными коготками по ткани покрывала. Больно... но не настолько, чтобы отказаться от этого болезненно-сладкого наслаждения, от которого перед глазами вспыхивают золотые искры.
- Мой господин... - невольно повторяясь. А в стоне слышится: "Я твой..."

На какое-то время Ри потерял себя, растворившись в медленных, но ускоряющихся движениях, приносящих наслаждение, алыми всполохами отражающееся на дне зрачков. Он не мог - да и не хотел сдерживать рвущиеся, кажется, из самой глубины души довольные стоны и вздохи и вроде даже чувствовал довольное урчание господина, которому тоже было хорошо.
Похоже, сам рыжеволосый довольно остро нуждался в подобном, ммм... времяпрепровождении. Или он всегда был столь легко вспыхивающим и нетерпеливым?
На покрывале остались тонкие прорези, словно нанесенные острым лезвием бритвы, - не в силах контролировать свою сущность, Ллэ выпустил остро-кошачьи коги, полосуя ни в чем не повинную ткань.
Он несся к границе удовольствия и боли с поражающей самого себя скоростью, горя каждой клеточкой своей кожи, под которой, казалось, бушевало пламя, и только хватал воздух пересохшими от вскриков и припухшими от поцелуев губами.
Пока не сорвался в свой "штопор", задрожав всем телом, выгнувшись в спине и почти прокричав:
- Дааааа...
Мгновение полной беззащитности и бессилия - когда руки-ноги отказываются удержать внезапно потяжелевшее тело. Вай успел ощутить всплеск удовольствия господина и почти рухнул на кровать рядом с ним.
Пусть господин Вэл не большой любитель ласк-после-удовольствия, но Ри не отказал себе в возможности еще раз обнять его за шею и поцеловать нежно и ласково в губы.  То ли благодаря, то ли из-за какой-то дикой нежности, разрывающей сейчас сердце Алу, о которой, пожалуй, никто кроме него, не знал. Хотя... господин, наверно, все равно что-то чувствовал.
Пару минут спустя тело налилось невесть откуда взявшейся энергией. Вайлэ приподнялся, собираясь в душ, только предварительно намереваясь привести в порядок и без того измученного шефа.
Зашуршав пачкой салфеток, обтирая красивое мускулистое тело хозяина, Вай поцеловал его в живот и осведомился:
- На той встрече... в качестве кого я должен присутствовать? Нужны ли какие-то документы? Стоит ли мне называть свой статус?
Однако глаза его были полны не деловитости, которой должен щеголять каждый хороший секретарь, а тепла еще не прошедшей страсти и удовольствия.

- Хорошо, - послушно сказал юноша и склонился, чтобы приласкать поцелуем эти, такие суровые сейчас, губы мужчины, совсем недавно подпущенного им к себе слишком близко. Так близко. Восхитительно близко.
Так восхитительно, что сердце снова отозвалось на его близость, забившись чуть быстрее, чем полагалось бы сердцу стреднестатистического секретаря.
Ллэ отодвинулся, облизываясь, словно котенок, добравшийся до блюдца со сметаной.
- Я постараюсь... не обмануть ваших надежд, господин Вельзевул. - Сказал он, словно заученную фразу вынул из памяти и мимолетно удивился этому своему воспоминанию. Господин Вельзевул... откуда?
Память согласилась на поиск и, немного помедлив, выдала несколько образов из прошлого. Ри увидел самого себя, несколько неуверенно поглядывающего на красивого господина в черном костюме-тройке, господина Вэла. И как тот неторопливо и уверенно говорит: "Мы изучили рекомендации ваших родственников, господин Ри, и готовы принять вас на работу в Центральное демоническое управление на должность нашего личного секретаря с испытательным сроком в две недели". И вот тогда прозвучала эта фраза, повторенная сейчас.
Что ж... если Алу действительно сошел с ума и общается с... демоном? дьяволом? падшим ангелом? то он согласен находиться в этом состоянии и дальше. Потому, что господин Вэл ему... нравится.
Рыжий неторопливо отправился в душ, откуда вернулся несколько минут спустя, благоухающий чем-то по-морскому свежим и безукоризненно чистый. Казалось, проведи по коже пальцами - и она чуть скрипнет от своей чистоты.
Уже не особенно и стесняясь (какие могут быть тайны от мужчины, который едва ли не лучше Вая знает его собственное тело?), Алу снял с бедер полотенчико и переоделся обратно в серый костюм. Возникла мысль, что сейчас бы он хотел что-то менее восточное, например, серый камзол - и белую рубашку, и серые брюки с изящными кожаными туфлями на невысоком каблучке. Ри почти почувствовал, как волна прошла по его телу - и по ткани, и мгновение спустя с восторгом и удивлением уставился на себя в зеркало. Он был одет так, как только что об этом думал.
Щеки разрумянились, рыжий разулыбался.
Ужасно хотелось услышать комплимент от шефа. Но тот, казалось, был на них скуповат.
- Я пойду? - еще раз спросил Алу, но вопреки сказанному вернулся, бережно укрывая шефа покрывалом, шепнул, - выздоравливайте. Я попробую вернуться сюда.
Повернулся к двери, сказал "Мне нужно в конференц-зал, в ООР" и бестрепетно шагнул в бело-голубой овал портала.
Он... уже не боялся. Словно знал, что возникшая между ним и боссом ниточка притяжения не даст ему, Ллэ, потеряться в мире. Пусть даже мир в два раза больше, чем он предполагал раньше.

///Конференц-зал ООР

Отредактировано Вайлэ Ри (2008-10-22 21:53:25)