Увы, времени для них вместе оставалось крайне мало. Грустно, когда жизненные реалии вмешиваются в постройку нового здания отношений... но грустно лишь до тех пор, пока партнер не скажет "до встречи", подразумевая, что встрече этой - быть.
Джакомо успел это осознать, и хвостик мыслей Тени и его теплый взгляд только подтвердили это.
"Буду. Очень."
Волна тепла от собственных мыслей, которые Алекс просто был обязан знать, услышать, даже исчезая в темном пятне и, наверно, перемещаясь в сторону своего дома, где, кроме кофе и пива в холодильнике ничего нет из еды, где стены в противовес природе хозяина светлы, и где - положа руку на сердце - итальянцу было уютно. Может потому, что рядом с хозяином этого дома он ощущал с особой остротой свою нужность тому... коряво звучит, но Джакомо, кажется, страдал все это время не от отсутствия секса или эмоциональной привязанности к кому-либо, а от того, что после Мио не находил своего места в жизни. Быть может, потому и хорошо было рядом с Алексом, что они были в равной степени необходимы друг другу...
Мечтательно улыбнувшись, Данте забрался в ванну, принимая душ, и слегка зашипел, когда под напором водяных струй начали ныть и побаливать следы страсти, оставленные на нем любовником. Позвать бы его - да у него дела, сам ведь так сказал.
"А-лекс..."
Стюарт не отозвался, Данте не удивился. Дела - это святое, для него, по крайней мере, точно, так может и у Тени произошло что-то важное, что ему не до зова недавнего любовника. Возможно, итальянец для него - просто случайный прохожий на долгой дороге жизни.
"Раньше бы меня такое устроило. А сейчас я этого не хочу."
Вечером он еще пару раз попытался достучаться до "музыканта", не смог, и оттого спал плохо и беспокойно. Снилось, что Стюарта обнимает кто-то другой, что Джакомо списал на обычную ревность. Однако подобный сон настроение вряд ли мог улучшить.
Злой и невыспавшийся Данте дома завтракать не стал. Умывшись и одевшись довольно повседневно, он ушел в кондитерскую, прихватив магический шар.

- "Шоколадная бабочка" -

Отредактировано Данте Джакомо Дель Сарто (2010-10-08 21:02:13)

Долина ЧК

С порталом повезло - а Эва мастерица была творить межпространственные ходы из одного места в другое. Несмотря на ее усталось и вымотанность поисками и боем, несмотря на то, что тащить ей пришлось двоих - повторимся, что Рэйвен совсем не был пушинкой даже в плане сущности, а не тела, - "приземлились" они там, где нужно... прямо в квартире дель Сарто. И даже если бы девушка не чувствовала его присутствия поблизости, то все равно бы поняла, что они не ошиблись адресом и прибыли туда, куда следовало...
Слишком эта квартира была похожа на Джакомо, педантично-аккуратного и спокойного, такого, каким она помнила его по солнечной Италии. А обилие предметов антиквариата и просто редкостей только еще раз подтверждало, кому именно квартира принадлежит.
- Сейчас... сейчас нам помогут...
Девушка старалась удержать Тень в вертикальном положении, уговаривая его, как ребенка. Примерно то, что с ним творится, она представляла. Живший некоторое время под влиянием чужой воли, Рэйвен сейчас должен был ощущать что-то вроде ломки... когда наркотик в венах стремительно истаивает, а пополнить его нет возможности, и все тело мучительно болит, расставаясь с порочной привязанностью...

Данте как раз заканчивал мыться, когда какое-то подспудное шестое чувство посоветовало ему поспешить...
Он вытерся и накинул халат и, на ходу завязывая узел пояса, выбрался из ванной.
Скорее всего, нежданную гостью этим костюмом он шокировал до глубины души, но впервые интеллигентному и воспитанному мужчине это было до фонаря. Потому, что во второй фигуре, прикорнувшей на кушетке, он тут же узнал того, о ком слишком много думал эти два дня.
- Алекс?
Пусть даже Эванжелина говорила, что Райту не нравится это имя... тот сам разрешил Джакомо так называть себя.
Он слегка подвинул Эву, опускаясь на край кушетки, проследил взглядом цепочку из черных капель на полу и замер. Как лечить Тень, если тот не совсем человек?
"Он меня узнает? Вспомнит? Сейчас?"
Стараясь не думать о том, что тот несколько раз не отзывался на зов Данте, молодой человек осторожно обнял ладонями его лицо, поворачивая его к себе.
- Как ты?
"Как тебе помочь? Подскажи..."
И странная нежность в серых глазах итальянца.

Конечно, он его узнал.
Нельзя забыть хорошего друга, или того, кто стал больше, чем другом. Сколько они продержались, просто общаясь? Долгие годы. Тень даже не задумывался над тем, что Данте замечает его одиночество. Он приходил и уходил один. Вся его жизнь заключалась в одиночестве, пока в эту жизнь не вмешалась Люция.
Тень болезненно скривился, опустил руку с кушетки, подзывая капельки крови к себе. Темные капельки темноты чуть дрогнули и очень медленно стали подползать к опущенной руке  Рэйвена. Порезанное запястье больше не кровоточило. Он начинал снова владеть собой – своим разумом и телом, больше не подчинялся чужой магии.
Он пришел в себя, дико болела голова, но на вопрос итальянца  Тень ответил:
- Я нормально. Жить буду, - даже не шутка, констатация факта для самого себя.
Эва тихонько ушла, Тень ее не стал задерживать. Все равно ее присутствие здесь ничего бы не дало.
Второй рукой он перехватил руку итальянца, убирая его ладонь от своего лица. Чуть пожал пальцы мужчины, и устало закрыл глаза. Клонило в сон, и он последовал совету Эвы – спать. Спать, чтобы восстановить силы.

Рэйвен задремал. Ему никогда не снились сны, но сейчас перед глазами пробегали события последних часов, и ему казалось, что он видит сон…
Люциана, ночь с ней, потом поиски артефакта, бой с Вельзевулом… Впрочем, разве это был бой?
Тень зашевелился, повел пальцами раненой руки. На запястье уже не осталось даже следа от пореза, и вся кровь, оброненная им на паркет квартиры итальянца, исчезла. Он пролежал так около часа. Силы возвращались, головная боль проходила.
Наконец Рейвен сел, огляделся. Данте, кажется, был на кухне. Стюарт стащил свою плащ, встал. Он оказался разутым: педантичный владелец квартиры снял его туфли, теперь они стояли в прихожей.
Рэйвен прошел на кухню. Он быстро взглянул на итальянца, но ничего не сказал. Молча сел, выложил на стол пачку сигарет, зажигалку и пододвинул к себе пепельницу. Данте пил коньяк, и Рэйвену тоже нестерпимо захотелось выпить. Он так же молча пододвинул к итальянцу второй пустой фужер – тот почему-то достал их два, и кивнул на бутылку.
Потом пришло осознание вполне человеческого желание – захотелось есть, но Стюарт удовлетворился тем, что проглотил табачный дым. Сойдет, ведь к себе в Гнездо он не жаждал возвращаться. Особенно сейчас.

Рэйвен перетерпел это касание. Не отодвинулся, но и на лице у него не отразилось никаких эмоций. Кажется, потребность в этом жесте у Данте, он понял. И продолжал молча сидеть и курить.
Итальянец захлопотал по кухне, готовя обед. Приятно запахло жареным мясом, майонезом и свежим мягким хлебом.
Он уставился в тарелку, которую поставил перед ним Данте, есть не начинал. Затем взялся все-таки за ложку, и стал медленно есть. Рэйвен медленно приходил в себя. Он ощущал себя собакой, которую не поделил два хозяина. Точнее, сначала был бродячий пёс, его подобрала Люция, нацепив ошейник, а потом от Люции его забрал Данте.. Мысль не утешала. Настроение после произошедшего было изрядно неважным. Даже - плохим.
Съев пару ложек супа, Тень бросил ложку в тарелку, та негромко звякнула о фарфор. Он поднялся, снова сунул в  зубы сигарету, обошел Данте, остановился у окна, пытаясь прикурить. Зажигалка щелкала, потом выметнула огонек. Он закурил, глядя в окно, и словно смотрел еще куда-то, взгляд оставался невидящим.
Что говорить, как себя вести - он не знал. Объясняться - не хотелось, а надо было. по взгляду итальянца Тень чувствовал, что тому необходимо знать причину его отсутствия, того, что не отзывался на Зовы. Вспоминала ночь с Люцией, вдруг некстати сбывшаяся мечта, И Рэйвену вдруг захотелось оказаться  подальше от всего этого, в своей кладбищенской тишине, одиноким и никому не нужным. а не разрываться между двух огней: его тянуло к  Люциане, и одновременно он хотел остаться тут, с Джакомо, на этой уютной чистой кухне, пахнущей луковым хлебом и жареным мясом...

Алекс чуть вздрогнул, ощутив объятия любовника.
Что бы там не творилось в его душе, а Данте тоже переживает. Обычно сдержанный итальянец говорит и делает то, что считает нужным. Борется за свои чувства... Не приходится сомневаться, что чувства эти у  Данте есть. Пусть он обычно сдержанный, очень спокойный, прячет переживания под маской вежливого этикета..
Рэйвен затушил сигарету о дно пепельницы. Впереди еще предстояло объяснение с Люцией.
Если вообще стоило с ней объясняться? Может лучше спрятаться от нее? Но не будет ли он выглядеть трусливо?
Этих вопросов было множество, и Рэйвен не знал, как и что на них отвечать. Зато рядом был Данте, который обнимал его, делясь своим теплом. И наверно сам бы пошел его искать, не смотря на риск, ведь Данте - обычный человек. Скорее всего его не пустила с собой Эванжелина.
Алекс развернулся, обнял Данте, провел рукой по волосам любовника, словно успокаивая того. Мысли мужчины для Тени не были секретом, правда, немного его удивляли. Он кому-то нужен..просто так? Это было странным.
- Мне, наверно, придется исчезнуть на некоторое время, - задумчиво сказал Рэйвен. - А может в этом и нет смысла...
"Меня в любом случае найдут, куда бы я не сбежал и где бы не прятался."
- Я не знаю, что делать, - продолжил Тень. - Мой враг очень могущественен...
Он делился с Данте пережитым, пытаясь понять, как вести себя дальше, чтобы не задеть чувств итальянца. Ведь видно было, что тот переживал, пока искал Рэйвена, пока не знал, что с тем случилось.

- Союзники, союзники... - задумался Рэйвен.
А были ли такие? Он жил в одиночестве. У него не было врагов, не было друзей. Почти не было. Как оказалось, врагом стала Люциана. А из друзей в этой реальности только Дэй? Иди просить помощи? но к кому? К Вельзевулу? Не стоит. К главе ООР? Вот уж туда Рэйвен точно не сунется. И к Светлым не хотелось.
Пока стоит залечь на дно. И делать вид, что ничего не произошло.
- Может быть есть, - неопределенно ответил он, так как сам для себя не решил эту дилемму.
Он выпустил Данте из объятий.
- Ах, да. Энжи, - кивнул он. - Зайдет, так зайдет.
Теперь оставалось только ждать. и восстанавливать силы. И Тень вернулся в комнату, лег на диван, закрыл глаза, пытаясь поспать.

- Глупости не говори, - это прозвучало уже из гостиной на фразу "Можешь располагать всем".
Тень еще с ума не сошел, чтобы втягивать в игры бессмертных человека. Не хватало еще гибели Данта на его совести.
Он пошевелился, когда тот зашел в комнату.
Прошел ладонью по волосам Данте:
- Ложишь, - потянул того к себе.
Сидеть на полу было крайне неудобно ведь. И обнял итальянца, закрывая глаза, чтобы отдохнуть.

Салакусские поля

- Спасибо,  - Флорентина отозвалась на редкость ехидно, не привыкнув оставлять последнее слово за кем-то еще. – За то, что не отличаешь своё визио от чужой…
«Иллюзии», - хотела сказать Фара, резко проваливаясь куда-то вниз. Странно, но это не было болотом. Бока ударились обо что-то угловатое, местами твердое и до этого момента определенно дышащее. На это Фаре было бы начхать, если бы совместные усилия в отпихиваниях друг от друга не увенчались успехом, она бы не перекатилась в сторону с язвительным:
- Взаимно, -  и не свалилась на пол, в секундной звенящей гулкой тишине медленно осознавая, ПЕРЕД КЕМ она находится.
Демиурга в этот момент ненавидели так, как можно ненавидеть только личных демонов, однако… ненависть с ужасом схлынула под напором волны отчаяния и страха. Флорентина боялась мира людей – из-за ужасной неспособности к мысленным барьерам… И оказалась отчаянно неготовой к тому, что громко, как грохотание сердца после бешеной скачки, девушка услышала чужие мысли, массу чужих мыслей в своей голове.
«Был бы крысиный яд, с удовольствием положила бы тебе яду», - из квартиры сверху.
«Отстань, отстань, отстань, отстань… Отстань уже со своим ведром! Я музыку слушаю!» - определенно откуда-то сбоку.
«Ноги твоей больше не будет в моем доме». – «Постой! Сейчас на коленях молить будешь, чтоб я вернулась. Всего лишь…» - «Ах, ты, сладкая, жаркая, горяченькая штучка!» - и Фара мрачно подумала, что будет, и ещё как. Кто знает, верила бы она в чувства, если б не наблюдала постоянно за вечной отвратительной мысленной случкой в умах людей…
Её расшатанная нервная система не выдерживала этого. «Как это всё грязно, липко и ужасно громко!» Страдальчески поморщившись, девушка изо всех сил сжала виски пальцами, поймала взглядом Рэйвена и почти покрылась холодным потом, напрочь забыв о том, как выглядит. Флорентина с лёту шарахнулась к двери, запаникованно дернула её не в ту сторону, не сообразив повернуть ручку, развернулась и обессиленно сползла вниз, сжимая в кулаки свои… обычно весьма выразительные пальцы.
«Рэйвен… Так не должно быть. Рогатая сволочь, что ты натворил?! У меня нет больше сил! Нет даже желания творить иллюзии в этом аду!»

Отредактировано Фара (2012-03-18 18:33:50)

Вся гоп-стоп-компания, свалившаяся на них с Алексом, была абсолютно незнакома итальянцу, но видимо состояла в дружеских или около того отношениях с Тенью.
Итальянец, несмотря на все свое воспитание, разразился гортанной тирадой на родном языке, призывая грома и молнии на головы незваных гостей, выбирающих столь оригинальный способ передвижения, потом встал, отряхнулся и попытался привести себя в приличный вид. Хотя бы как-нибудь...
Хотя Стюарт, ухвативший гостью за руку, заставил его нахмуриться.
"Уж не прежняя ли это его подружка..."
Мысли определенно несли горький вкус слишком черного кофе без сахара, и ревности одновременно.
Шумным дружеским компаниям Данте предпочитал одиночество.
А тем, кто претендовал на Тень...
Хотелось оскалиться и зашипеть, как кот, на чью территорию предъявили претензии...
Совладав с собой, итальянец очень вежливо предложил всем присутствующим кофе или чай - на выбор.

«Нет-нет-нет! Не подходи ко мне!» Флорентина готова была пройти сквозь стену, если бы умела проходить сквозь предметы. После последней встречи, чего она могла ожидать? В лучшем случае, какой-нибудь резкой фразы.
Рука девушки вздрогнула, но отступать было некуда. За спиной только дверь. Перед ней – только Рэйвен. И наступившую в сознании тишину Фара осознала не сразу. «Рэйвен?..» Рассеянный, дикий вопрос в ответ на его мысль прозвучал потерянно и потрясенно. Флорентина не поняла одного: почему. Зачем помогать ей? С демиургом всё относительно понятно – она облик его визио носит, а тут?
Фару трясло крупной дрожью не столько от холода, сколько от потрясений. Хотя живот почти прилип к спине, и скоро даже гвоздей не понадобится, что его к хребту приколотить. Она обессиленно кивнула, спорить сил уже не было, и растрачивать их еще и на это… Наверное следовало бы поблагодарить Вельзевула за облик роскошной блондинки и продолжить играть эту роль перед смертными… лишь бы язык держать за зубами. И сдерживать свою чертову вторую (или уже третью?) половину – Единорога.
«Сущность… я ее еле держу», - дрожь пальцев усилилась. Наслоение трех магий друг на друга, наверное, тоже способно устроить Армагеддон. А единорог продолжал беситься и бежать прикосновений. Он нервничал и метался в клетке тела, натягивая удила сознания. Еще немного. Еще чуть-чуть… Проще потерять сознание, чем продолжать всё это выносить! «Выруби меня, Рэйвен… Выруби или перенеси, я прошу!» Про вариант «просто отпустить» она уже не вспоминала, не желая снова окунаться в водоворот человеческих мыслишек, разговоров и предложений. Она не слышала никого, кроме себя, и голоса своего единорога.

Джакомо сморгнул, рассматривая блондинку. Подобие изумления появилось на его обычно невозмутимом лице. С внешностью у девушки были какие-то проблемы... не в том смысле, что нехороша, а в том, что то ли у Данте в глазах двоилось, то ли еще какая-то визуальная загадка, но ее внешность оплывала, словно расплавленный воск со свечи. А мгновение спустя все было снова нормально...
"И вроде не пил ведь. Сегодня".
Зато вот повадки того, кого Тень назвал Дэем, буквально "взъерошили шерсть на затылке" у итальянца.
"Он что - и вправду думает, что у меня здесь пивная-забегаловка? Или столовая для извращенцев со вкусом?"
- Сударь... - Холодно сказал черноволосый. - Извольте не тыкать. Что касаемо мира - есть только одна причина, по которой его стоит спасать.
"И я еще не решил, насколько она для меня веская".
Однако дальше диспозиция резко изменилась. Для Джакомо по просьбе Алекса сгонять за лимонным пирогом к Эве было менее напряжно, чем  для наглого шатену за рассолом в соседний супермаркет.
- Хорошо.
И пристальным взглядом проследил за их исчезновением.
А потом и сам ушел. В "Шоколадницу".

К Эве

Флорентина сопротивляться не стала бы, даже если бы захотела. Тропинки Тени воспринялись ею с дичайшей радостью, как будто это единственная спасительная гавань на всем белом свете. Она и правда вымоталась настолько, что уже не могла сдерживать ни мыслей, ни, по сути, самой себя. Если это её просьба заставила Рэйвена поторопиться, то…
В животе (наверно, в животе, потому как определить иное местоположение как-то сложно) что-то потеплело, подвинуло в сторону усталость и чувство голода, и потопталось… маленькой единорожкой по залитому солнцем лугу. Фара впервые в жизни испытывала – благодарность… Но чувство осталось безымянным. К нему она даже принюхивалась с осторожностью, не спеша верить самой себе хотя бы в том, что в ней остались-таки капли той жизни, по которой она, оказывается, скучала.
- Спа-сибо, - по слогу выдавила из себя едва слышно, для Рэйвена, а не для демиурга, запоздало вспомнив о присутствии второго и недовольно покосившись взглядом в его сторону. И вместе с этим поняла еще одну вещь: о чем бы ни просила, что бы ни говорила Люциана… «Никогда больше не буду передавать тебе ничего от той самки», - фыркнула, не ко времени вспомнив о ней и знать не зная, какую роль сыграла обыкновенная бабочка на цепочке во всей этой истории.
- Куда мы? – здесь, на тропинках, в тишине, наконец, появилась возможность осознать происходящее и сообразить здраво хоть что-то… И хотя уже не было нужды в магии Смотрителя, его руку Флорентина не отпустила.

Дом, откуда всё пошло